Важен каждый студент: о ситуации в российских вузах, Болонской системе и онлайн-образовании

интервью
Интервью с Александром Молчановым, советником ректора Института развития профессионального образования Министерства Просвещения России, кандидатом педагогических наук.

Александр, в этом году Приемная кампания оказалась провальной: в престижных вузах оказались свободными места даже на бюджет. Медицинские вузы бьют тревогу потому, что к ним поступили совсем не те, кто должен был поступить ... Как вы это объясните?

Я честно скажу, что об этой ситуации все предупреждали, наверно, последние лет 5, если не больше. Обратите внимание на статистику по ЕГЭ, по предметам, которые сдают выпускники. Мы видим, что на первом месте всегда стоит русский язык, на втором – обществознание, всё остальное сдают гораздо реже. Исходя из этой статистики, мы можем сделать вывод, что большая часть детей, выбрав обществознание, не может поступить в технический вуз, где нужны физика, химия и биология, или в медицинский университет. Я знаю, например, что в Забайкалье количество детей, которые успешно сдают ЕГЭ по химии и биологии составляет около 300 человек. А в силу разных причин половина из них хочет из региона уехать. После того как они хорошо сдадут ЕГЭ, выпускники поступают в медицинский институт, например, в Санкт-Петербурге. Соответственно, у (местного) вуза не было шансов набрать достаточное количество абитуриентов. Здесь выход для университетов фактически один – усиливать работу с колледжами, с работодателями.

Время, когда университеты получали абитуриентов только из 11 класса, уже закончилось.

Наступает другое время, когда вузы должны задумываться, где находятся его абитуриенты, и что это за люди. Далеко не всегда это люди без образования. Это могут быть абитуриенты со средним специальным образованием, которые уже работают на предприятиях. Поэтому вузам нужно меняться и по-другому себя позиционировать.

Валерий Фальков в августе заявил, что к Болонской системе надо относиться как к прожитому этапу и что будущее «за нашей собственной уникальной системой образования». Будут ли кардинальные изменения в системе высшего образования?

Вопрос интересен тем, что он про разное. Что такое Болонская система? Она про возможность мобильности для студентов: начать обучение в одном университете, потом продолжить в другом или закончить обучение в третьем, — и всё это в рамках, например, бакалавриата. Так или иначе студент получает определённые зачётные единицы, которые составляют единую систему унификации для университетов, что позволяет понимать, какие из какого раздела дисциплины учебного плана студент прослушал полностью или частично. При Болонской системе студент, по сути, является конструктором собственного образования.

При этом, в Болонском эксперименте участвовало более четырёх десятков стран: со своими университетами, системами образования, преподавателями и студентами. Все они выполняли определённые требования. К нам, в Россию, из этих требований пришла только двухуровневая система образования, разделённая на бакалавриат и магистратуру. А в других странах была и академическая мобильность. В условиях Евросоюза, например, когда не требуется никаких дополнительных виз и всего остального, это действительно улучшает мобильность студентов.

В этом есть и плюсы, и минусы. Ты можешь поступить в вуз недалеко от дома, попробовать, понять, что ты хочешь учиться, например, в Сорбонне, и поехать продолжать обучение в Париже, Лондоне, или в университете Германии.
Ты можешь поступить на инженера или авиастроителя в Московский авиационный институт, проучиться год и решить, что хочешь быть инженером, а не авиастроителем и перевестись, например, в железнодорожный университет от Siemens в Германии, и сделать это так, чтобы не нужно было снова изучать те дисциплины, которые уже пройдены: общую историю, иностранный язык, общие и вводные предметы.

То есть система высшего образования в России ничего не потеряет, попрощавшись с Болонской системой?

За всё время, которое Россия находилась в Болонской системе, у нас этой академической мобильности с европейскими университетами выстроено не было. Исключение – случаи точечного взаимодействия, когда заключались прямые договоры между конкретными университетами. Целостного признания дисциплин, зачётных единиц и всего остального не возникло. Это связано с устройством системы у нас и со сложным путём принятия этой системы: перейти от классической советской,  индустриальной системы образования к системе образования нового типа.

В вашем вопросе кроется такой смысл: что изменится содержательно? Болонская система на содержание нашего образования никак не влияла. Она на самом деле задавала лишь рамку каких-то единых систем оценки, не более. Непосредственно само высшее образование было за нашими академическими институтами: университеты сами определяли чему и как они будут учить. Профессура и администрация вузов во главу угла ставили, прежде всего, востребованность тех или иных специалистов на рынке.

Смогут ли российские университеты ответить на  сегодняшние вызовы новыми цифровыми инструментами, аналитикой данных, применением искусственного интеллекта и подстроиться под новые запросы национальной экономики и ожидания студентов?

У нас система образования была выстроена в виде такой своеобразной маркетинговой воронки. В школе на уровне 8-9 класса у нас максимальное количество детей – оно практически полностью совпадает (поскольку образование является обязательным) с общим количеством детей, рождённых в тот или иной год, а в 10-11 уже остаётся примерно половина (учеников). Соответственно, в университетах контрольные цифры приёма привязывались к общему количеству выпускников. До окончания обучения в вузе доходило ещё меньшее количество студентов: двоечники, отчисленные, кто-то уходит в армию или просто бросает обучение. Таким образом, университеты заканчивают 2/3 студентов от того количества, которое туда поступает.

Поэтому, когда мы говорим о нашей новой системе, мы с вами должны подразумевать, что для нас каждый студент, каждый абитуриент – важен.

Не важно,  как он приходит в систему высшего образования, и как он получает навыки. Для новых профессий и новых технологий далеко не всегда нужно высшее образование.

Высшее образование – это прежде всего уровень мировоззрения и уровень решаемых задач, понимание того как устроена система и как устроены процессы. Это никоим образом не про профессию. 

Мне нравится, когда эксперты разделяют уровень высшего образования и уровень профессиональных навыков. Это две сущности, которые мы пытаемся в системе высшего образования объединить. Но опять же пытаемся исторически: во время индустриального роста экономики заводы требовали большое количество инженеров, и поэтому появилось большое количество технических вузов, которые выпускали специалистов, адаптирующих сложное оборудование, технику, процессы к реалиям, которые были в Советском Союзе.
Сегодня мы должны говорить про другую экономику, построенную на создании чего-то принципиально нового – так называемом, мэйкинге. Должны появиться специалисты, способные увидеть дефициты, проблемы и придумать какое-то устройство или процесс, которые смогут решить эту проблему, собрать вокруг себя команду, построить бизнес и наиболее эффективно решать задачи.

Российские вузы, как мне кажется, готовы ответить на сегодняшние вызовы. 
Сегодня что-то уже изменилось: какие предпосылки для реформирования высшего образования уже созданы?

Для того, чтобы процесс перехода был более мягким, у нас достаточно давно проводятся ряд экспериментов. Например, эксперименты, связанные с индивидуальными образовательными траекториями студентов. Так, поступая на инженерное направление, студент может подобрать себе индивидуальный учебный план из тех дисциплин и преподавателей, которые он сам хочет видеть и слышать. Существуют специальные платформы, где он может выбирать дисциплины, вузы, которые входят в Ассоциацию, их много. Одним из первопроходцев является Тюменский Государственный Университет.

Существуют кейсы, которые выстраивает обучение по принципу: 2 плюс 2, плюс 2. 2 года на бакалавриате идёт общий набор дисциплин, и после них студент может выбрать себе профильные предметы на последующие 2 года.

За первые 2 года студент должен определиться: он попал на ту специальность или не на ту. Может безболезненно после 2 поменять свою направленность внутри университета или между университетами. И 3 и 4 год дослушивать специальные дисциплины непосредственно в той специальности, в которой он хочет развиваться. И соответственно 2 года магистратуры, где можно углубить свои знания по специальности. 

Сейчас возникают новое направление - межпрофильные магистратуры, куда принимают студентов не с той специальностью, по которой они дальше будут обучаться. Условно говоря, магистратура «биомедицина» или «биоинформатика», куда принимают и биологов, и информатиков. Студентам дают междисциплинарные знания так, чтоб они друг друга усиливали. Это не продолжение айтишной магистратуры и чистом виде биологического обучения.

Как вы как считаете, сколько времени потребуется, чтобы перестроить систему высшего образования?

Возникают такие направления подготовки, которые разделяются входными требованиями. На мой взгляд, это хорошо, потому что сейчас большая часть проблем и разрывов кроется как раз на стыке дисциплин. Поэтому, в принципе, Россия на сегодняшний момент уже отвечает на те вызовы, которые перед ней стоят. Для этого очень много создано. Говорить о том, что это займёт безумно много времени – не стоит. Я думаю, что это будет происходить в плановом режиме, за 2-3 года: как только очертания этой новой системы прорисуются, как только регулятор примет решения, что именно такая модель наиболее удобна, соответственно, модель и будет реализовываться.

Сейчас предпосылок, чтобы в приказном порядке заменять двухуровневую систему-бакалавриат и магистратуру на что-то другое, мы не видим, и этого не требуется.

Нужно понимать, что система образования должна приносить эффект. Для чего менять один подход на другой? Нужно показать, какие системные эффекты и сдвиги будут. Они должны быть либо содержательные, либо экономические. Или вузы быстрее выпустят достаточное количество специалистов с определёнными навыками, с определенной квалификацией компетенциями, или  будут оптимизировать процесс преподавания, сместив фокус труда преподавателя на поисково-исследовательский работу, научные исследования, на создание новых знаний, а не их трансляцию.

Здесь на помощь придут цифровые инструменты. Когда один лектор может прочитать лекцию, а по ней могут учиться студенты всей страны.

Вы говорите, что нашим вузам нужно 2-3 года на реформы. Но смогут ли они «догнать Савранского» – в эпоху искусственного интеллекта и цифровизации? Какая ситуация сейчас с научно-технической базой, IT и новыми технологиями?

В высших учебных заведениях уже это всё реализуется. И искусственный интеллект, и современные технологии. Эти направления в наших вузах уже собраны, они уже есть. 

Недавно работал с магистерскими направлениями в Уральском федеральном университете, где шикарно эти направления проработаны. Они собрали молодежь, собрали выпускников, определили, кто из них является преподавателем, пригласили платформы, в том числе Skillbox, SkillFactory, которые занимаются разработками в этом направлении, заключают контракты с Яндексом, с VK, и параллельно продолжают изучать данное направление подготовки. Это хорошее подспорье. 

Вузы должны генерировать знания и заниматься исследованиями. Образовательный процесс - это уже вторичный процесс. Для научных исследований всё есть, всё создано.

Вузы обычно опережают развитие технологического процесса на несколько лет, а иногда и на несколько десятков лет. Искусственным интеллектом у нас занимались еще в Советском Союзе и теоретические основы тогда уже закладывались. Сейчас идет практическое воплощение тех идей, которые были заложены математиками ещё в то время – 10, 20, 30 лет назад.

Александр, теперь как раз поговорим про технологии. Для получения серьезного фундаментального образования необходима невероятная воля. Считаете ли вы, что социальные сети и интернет-образование — угроза для традиционной формы обучения или альтернатива высшему образованию?

Как специалист, запускающий множество онлайн проектов, могу сказать, что такой силы воли как у ребят, обучающихся  в онлайн, нужно ещё поискать в очном образовании. 

В очном образовании мотивирующим фактором является расписание: тебе надо к 8 утра приехать в университет для того, чтобы попасть на первую пару, ты приезжаешь, а дальше уже Стены берут на себя воспитывающую функцию: они тебя организуют, ты вместе с однокурсниками ходишь толпой или сидишь на лекциях.

Когда ты обучаешься онлайн, у тебя рядом могут быть открыты окошки с сериалами, любимыми игрушками, тебе постоянно пишут друзья и знакомые, где-то там чирикают соцсети. У тебя огромное количество отвлекающих факторов. И, если ты научился не обращать на них  внимание, продолжать онлайн обучение, то эффект от занятий будет гораздо эффективнее. Поверьте, что это не идёт ни в какое сравнение с обучением в традиционном формате.

Здесь должен быть такой уровень самомотивации, который в традиционном формате недостижим, по крайней мере, на текущем этапе развития общества.

Когда преподаватель у доски читает лекцию, он, в принципе, не представляет, что делается на третьей парте. У студентов может быть своя жизнь в смартфонах, в соцсетях, и они могут не обращать внимание на то, что происходит в аудитории.
К тому же современной молодёжи непонятно, что зачем нужно тратить несколько часов в день, чтобы куда-то доехать, если эти же знания можно получить дистанционным способом, за исключением практической работы, семинаров и лабораторных работ.

Что бы вы посоветовали будущим выпускникам и их родителям. Как выбрать свой вуз или специальность, куда пойти учиться?

Мне кажется, что в первую очередь надо прислушаться к мнению самого выпускника. Кем он хочет быть.

Во-вторых, всегда нужно смотреть на потенциальные направления подготовки. В начале пути выбирайте не вуз, а направление подготовки. Не профессию, не кем-я-хочу-быть, а в области чего я хочу преуспеть. Например, в области информационных технологий. Потому что сегодня профессии умирают очень быстро, они трансформируются буквально за несколько лет. А направления будут развиваться хотя бы несколько десятилетий. 

Например, инженерное направление. А уже на следующем этапе сделать следующую детализацию: инженером чего я хочу быть, в какой области? Скажем, инженером, который проектирует новое устройство: автомобиль или новый локомотив. Или инженером по обслуживанию бизнес-процесса, технологической цепочки или линии по производству минеральной воды. Или проектировать новое здание, как архитектор. Исходя из этого, уже потом определяться с университетом, где данному направлению будут обучать. Выбор университета – это уже следующий шаг. Пожелаю детям и родителям выбрать свой образовательный маршрут и найти своё призвание!
Беседу вела Наталия Антонова, 
блогер, куратор образовательных медиапрограмм
Давайте делиться!
Если вам понравилась статья, не забудьте рассказать о ней в соцсетях.
Теги

Похожие материалы